И одной из причин этого, как предполагает Надежда, стало как раз участие в организации протестного митинга. В частности, он говорит, что “формально” не писал тот пост. По его словам, следствие утверждало, что он разместил запись, находясь у себя дома. Кунгуров же утверждает, что был в это время отпуске в Краснодарском крае.
“Наша задача – не допустить укоренения такой судебной практики”, – считает Арапова. “Нельзя запрещать общественную дискуссию по вопросам безопасности общества. В тексте Светланы нет состава преступления, а есть качественная аналитическая журналистика, и единственным законным исходом дела должно было быть полное оправдание”, – заявила она. Они обнаружили в тексте Прокопьевой признаки оправдания терроризма или “разрушительных действий”, а также “негативной и враждебной установки в отношении представителей правоохранительных органов и прочих государственных структур”. В итоге суд не стал запрещать Прокопьевой заниматься журналистикой, в приговоре об этом ничего не сказано. Она также получит назад служебное удостоверение и загранпаспорт, но до вступления приговора в силу останется под подпиской о невыезде. Кроме штрафа осужденная должна заплатить 85,9 тысячи рублей издержек на судебные экспертизы ее текста.
Уголовное дело по статье об оправдании терроризма возбуждено не было. После вступления приговора в силу журналистке должны вернуть изъятый у нее служебный айфон, диктофон и флешку. Ранее следствие уже вернуло ей личный айфон и планшет, а также ноутбук, который, по словам журналистки, оказался в нерабочем состоянии. Второй западный окружной военный суд на выездном заседании в Пскове назначил Прокопьевой наказание в виде штрафа в 500 тысяч рублей. Обвинение просило приговорить журналистку к “только реальному лишению свободы” на шесть лет и запрету заниматься журналистской деятельностью на четыре года.
Надежда больше переживает не из-за семи лет тюрьмы, что ей грозят, а из-за того, что у нее изъяли ноутбук. Ведь на нём было много ценной музыки и теперь она не может “диджеить”. Это ее хобби – включать музыку на свадьбах, банкетах, ну и на митингах тоже. После частичной декриминализации 282-й статьи, “оправдание терроризма” имеет все шансы стать одним из основных инструментов для политических репрессий, “и, соответственно, проводником их будет ФСБ”, говорит Гайнутдинов из “Агоры”. До недавнего времени главной “политической” статьей УК РФ была 282-я – о возбуждении ненависти либо вражды. Международная правозащитная организация Amnesty International еще в 2008 году выразила беспокойство в связи с тем, что “судебное преследование по статье 282 использовалось для подавления мирного осуществления права на свободу выражения”.
- Также она известна как “экстремистская статья” и ассоциируется в российском сегменте интернета с выражениями “срок за репост” или “посадка за репост”.
- В Испании в 2015 году ужесточили наказание за “прославление терроризма” с использованием интернета.
- Дела по статье 205.2 в последнее время ведет преимущественно ФСБ.
- Поддержать журналистку на оглашение приговора приехали многие журналисты из Москвы и Петербурга, в том числе заместитель главного редактора “Эха Москвы” Татьяна Фельгенгауэр, главный редактор “Медиазоны” Сергей Смирнов и спецкор “Новой газеты” Илья Азар.
Он хотел подобраться к шкафу и вынужден был залезть на кровать, занимавшую всю ширину комнаты. Мужчина был одним из оперативников, которые проводили у журналистки обыск по статье 205.2 УК РФ (публичное оправдание терроризма). Гайнутдинов добавляет, что позиция суда по такого рода уголовным делам одинаковая. Состав преступления сформулирован как формальный, и оно считается совершенным с момента провозглашения призыва или одобрения. Побудило ли высказывание кого-либо на реальные действия, были ли последствия и насколько широко оно было ретранслировано — в суде не рассматривается. Тогда как именно это должно является критерием правомерности применения этой уголовной статьи, считает Гайнутдинов.
«Практически во всех делах о преследовании за слова, по всем экстремистским статьям Уголовного кодекса в основе лежит заключение экспертов. И это ключевая претензия по всем этим делам с точки зрения реализации права на справедливый суд. Потому что суды бояться брать на себя ответственность [решать, есть ли в высказывании состав преступления] и полностью полагаются на заключения экспертов, которые, естественно, дают такое заключение, которое нужно следствию», — подчеркивает адвокат «Агоры». По данным Центра защиты прав СМИ, это первый приговор по оправданию терроризма против журналистов.
Используют ее, в том числе, и против политических активистов. В начале июля по обвинению в оправдании терроризма осудили журналистку Светлану Прокопьеву. “Предмет колонки Прокопьевой – “критика, в том числе, правоохранительной системы относительно ненадлежащего соблюдения гражданских прав и свобод, подавления протестной активности. Анализируя причины теракта, она указывала и на ответственность государства за случившееся.
Журналистку Прокопьеву признали виновной в оправдании терроризма Ей назначили штраф в 500 тысяч
Публицист радикальных взглядов Стомахин был осужден за свои статьи и посты трижды за последние 13 лет. Дважды в списке обвинений оказывалось оправдание терроризма и один раз – покушение на это преступление. Поводом для обвинений были статьи под названиями “Памяти шахидов”, “Годовщина цареубийства”, “Или пару вокзалов взорвать здесь железнодорожных!”. Прокопьева предположила в эфире, что государство будто бы “само воспитало” поколение граждан, которые борются с ним. С ним согласна и эксперт информационно-аналитического центра «Сова», руководительница отдела мониторинга неправомерного антиэкстремизма Мария Кравченко.
Она рассказывает, что часто экспертизы делают бюро, которые аффилированы с правоохранительными органами. Сами экспертизы Кравченко называет некачественными и ориентированными на то, чтобы давать те ответы, которые хочет услышать следствие. Всю оперативную и следственную работу по этим статьям выполняют сотрудники ФСБ. По словам Гайнутдинова, высказывания, подпадающие под статью 205.2, выявляют при помощи аппаратных комплексов для мониторинга по ключевым словам, которые анализируют социальные сети и сайты СМИ. Вручную анализируются видеозаписи, также оперативники наблюдают за соцсетями некоторых людей. В суде интересы Любшина представлял юрист международной правозащитной группы «Агора» Дамир Гайнутдинов.
Сейчас он, по собственному выражению, находится “в подполье”. Он объясняет это тем, что против него “пытаются сшить два-три дела”. В разговоре через Skype Кунгуров не сказал, где живет, ограничившись словами о том, что находится “в Евразии”. Однако на практике в дело вступает человеческий фактор – никто не застрахован от ангажированности экспертов, их непрофессионализма или ошибочного восприятия ими своей задачи, говорит собеседник Би-би-си. Так, экспертизы иногда выполняют сотрудники без достаточного опыта работы или с неясной квалификацией, которые не владеют основными методиками лингвистического анализа, жалуется он.
Именно критику Светлане не простили, – заявил в прениях адвокат Тумас Мисакян. – Именно это является настоящей причиной уголовного преследования, а не оправдание терроризма, которого в ее колонке и близко нет”. По его словам, Российский федеральный центр судебной экспертизы при минюсте (РФЦСЭ) в своих методических пособиях четко указал, как анализировать тексты по делам, связанным с экстремизмом и терроризмом. Авторы методичек подчеркивают, что для утвердительного ответа на вопрос о наличии призывов, оправдания или пропаганды терроризма нужно не только установить, что оправдывает автор или к чему он призывает, но и четко определить, какими речевыми средствами он это делает.
Как и Прокопьевой, ему вменили часть 2 статьи 205.2 УК — оправдание терроризма в интернете. Обвинение предъявили из-за постов Меркулова в социальных сетях. Дело против антифашиста стало по меньшей мере пятнадцатым, возбужденным за публикации в интернете о взрыве в приемной ФСБ в Архангельске.
“Конечно, это политика”: псковская журналистка об “оправдании терроризма”
А ноутбук марки Samsung и адаптер питания суд конфисковал, решив, что “данный предмет использовался подсудимой как средство совершения преступления”. Как стало известно в суде, по данным центра “Э”, убитый состоял на профилактическом учете как религиозный экстремист, был членом организации “Хизб ут-Тахрир аль-Ислами” (в 2003 году Верховный суд России признал ее террористической и запретил). Также Гаппаев проходил подозреваемым по делу об участии в террористической организации, покушении на насильственный захват власти и экстремизме. Прокопьеву признали виновной иприговорили к выплате штрафа в 500 тысяч рублей. На решение суда без лишения свободы, вероятно, повлияла поддержка журналистского сообщества и общественный резонанс.
За последние три года в России резко выросло число уголовных дел, возбужденных по уголовной статье об оправдании терроризма. Русская служба Би-би-си рассказывает, кого по ним судят и как. В 2010 году Роскомнадзор вынес предупреждение газете “Ведомости” по статье 4 закона о СМИ за публикацию обозревателя Майи Кучерской под заголовком “Вечные ценности. Провал коммуникации” – о терактах в московском метро 29 марта 2010 года и личностях осуществивших их смертниц. Автор публикации рассказывала историю обеих террористок и анализировала причины, толкнувшие их на этот шаг.
Документ насторожил представителей британской прессы, но в итоге был одобрен обеими палатами парламента с поправками, делающими журналистов чуть менее уязвимыми для норм закона. Спустя две недели пришли к 52-летней активистке КПРФ из города Вытегры Вологодской области Надежде Ромасенко. По версии следствия, она тоже разместила у себя на странице предсмертный пост юноши и сопроводила его комплиментарным комментарием. Вы всегда можете отменить списания указав свой email на этой странице.
”Мы будем мыслить, будем жить, преодолеем все невзгоды, чтоб в каждом сердце возродить Октябрь семнадцатого года!” – такой статус стоит у нее сейчас на странице “ВКонтакте”. Даже если бы Надежда Ромасенко не удалила тот самый пост, из-за которого возбуждено уголовное дело, отыскать его сегодня было крайне сложно. На ее странице одна за другой идут многочисленные публикации на тему коммунизма, а альбомы переполнены картинками о величии СССР, Ленина и Сталина. В настоящей статье под публичным оправданием терроризма понимается публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании. Кунгуров говорит, что это было связано не столько со статьей, по которой он сидел, сколько с его репутацией заключенного, который может предать огласке информацию о нарушениях в местах заключения.
Независимые эксперты крайне редко привлекаются к такой деятельности, рассказывает действительный член Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам (ГЛЭДИС). Этот собеседник Би-би-си пожелал остаться неназванным, так как его общение со СМИ могут не одобрить на основном месте работы. Британию Миятович отнесла “к многочисленной группе государств, которые приняли или собираются принять меры, криминализирующие выражение определенных мнений в угоду интересам национальной безопасности”. Она упомянула законопроект о борьбе с терроризмом и обеспечении безопасности границ, проходивший в тот момент через британский парламент. В интервью радио “Свобода” Ромасенко признала, что оставила комментарий, но говорила, что не знает, как сам предсмертный пост оказался на ее странице. Она предполагает, что “просто попала под какой-то мониторинг”.
За свою практику он порядка десяти раз защищал людей по статье 205.2 УК. Гайнутдинов рассказывает, что политические активисты нечасто становятся фигурантами подобных уголовных дел. В основном людей судят за высказывания об Исламском Государстве и других террористических организациях. В этот же день в Петербурге проходил обыск у 23-летнего антифашиста Александра Меркулова.
При этом “Мемориал” все же охарактеризовал его преследование как “политически мотивированное”. Спустя год ему изменили меру пресечения на подписку о невыезде – но тут же задержали вновь. Поводом для нового дела о публичном оправдании терроризма послужили стихи о событиях в Архангельске, написанные Зломновым в СИЗО. Поддержать журналистку на оглашение приговора приехали многие журналисты из Москвы и Петербурга, в том числе заместитель главного редактора “Эха Москвы” Татьяна Фельгенгауэр, главный редактор “Медиазоны” Сергей Смирнов и спецкор “Новой газеты” Илья Азар. Кроме того, в Псков приехали координатор движения “Открытая Россия” Андрей Пивоваров, а также лидеры “Яблока” Николай Рыбаков и Эмилия Слабунова. В защиту Прокопьевой выступили члены президентского совета по правам человека, руководители СМИ, журналисты, политики и международные правозащитные организации.
А пост был компиляцией из неопубликованной книги Кунгурова, которую по его просьбе разместил товарищ, занимавшийся продвижением блога. Но Приволжский окружной военный суд не поверил его доводам. Уголовное дело против блогера возбудили за пост в “Живом журнале” под заголовком “Кого бомбят путинские соколы”, опубликованный в октябре 2015 года. Он был посвящен тому, что представляет собой “Исламское государство” (организация признана террористической, ее деятельность запрещена на территории РФ), против которого Россия тогда начала военную операцию в Сирии.
Надежда подчеркивает, что сама выступает против терроризма, а Жлобицкого ей, скорее, просто жаль. И вспоминает обсуждение в комментариях к новости о взрыве. Свое уголовное дело Надежда обсуждает не очень охотно. Как выяснилось в ходе разговора, Ромасенко просто боится, что если она начнет “выступать против них”, то ей и “забранный при обыске ноутбук не вернут”, и статью “пришьют” еще какую-нибудь. Надежда Ромасенко попросила плохо не писать о сотрудниках ФСБ, ведь “это их работа”.
Амнистий по террористическим статьям не проводят, а условно-досрочное освобождение возможно только после отбытия ¾ срока. Таким образом, люди, осужденные за высказывания, испытывают все те же самые поражения в правах, что и осужденные по другим террористическим статьям. В суде Степина cообщила, что специалистом в этой сфере не является. Прокурор Наталья Мелещеня заявила в прениях, что Прокопьева “являясь журналистом, действовала с целью формирования у массовой аудитории общественного мнения о признании идеологии и практики терроризма правильной, нуждающейся в поддержке и подражании”. По версии обвинения, журналистка обратилась к этой теме, “предвидя возможность наступления общественно опасных последствий и желая их наступления”. В октябре 2019 года Прокопьева опубликовала открытое письмо, в котором назвала свое дело “убийством свободы слова в России”, заявив, что считает его “банальной местью обиженных силовиков”.
Первая предусматривает наказание за публичные призывы к террористической деятельности, оправдание терроризма или его пропаганду. Наказывается штрафом в размере до пятисот тысяч рублей, либо лишением свободы на срок от двух до пяти лет. По словам Гайнутдинова, распространением призыва к террористической деятельности может считаться как разговор между двумя людьми, так и выступление на митинге. Защита Прокопьевой заявила, что “искаженная интерпретация экспертами этого высказывания, не соответствует контексту и говорит либо о намеренном искажении значения, либо о непонимании смысла и отсутствии компетенции для экспертного исследования”. Статья 205.2 в Уголовном кодексе стоит в одном ряду с другими, предусматривающими лишение свободы лишь за слова. В последние пять лет количество приговоров по статье 205.2 из года в год растет.
По словам Хасавова, Велитов жалуется на несправедливый приговор, преследование за религиозные убеждения и ограничение свободы слова. Защитник потребовал срочного рассмотрения жалобы в связи с “плачевной ситуацией” со здоровьем Велитова, находящегося в заключении. Утром 6 февраля по кровати псковской журналистки Светланы Прокопьевой полз незнакомый мужчина.
Несколько фигурантов подобных дел уже приговорены креальным срокам, самый большой из них— пять лет. Такой срок получил житель Калуги Иван Любшин за то, порно видео бесплатно что назвал совершившего теракт «героем недели как минимум». Как сам Любшин рассказывал ОВД-Инфо, он подразумевал, что подросток стал героем новостей.
Журналистку из Пскова хотели посадить за ее профессиональную деятельность. Все из-за колонки, в которой Прокопьева размышляла о причинах, побудивших подростка из Архангельска совершить самоподрыв в здании местного ФСБ. После вынесения приговора защита осужденной приняла решение обратиться в Следственный комитет России с заявлением о проверке действий экспертов обвинения из ООО “Консорциум” Ольги Якоцуц и Юлии Байковой в рамках ст.
Также она известна как “экстремистская статья” и ассоциируется в российском сегменте интернета с выражениями “срок за репост” или “посадка за репост”. В Испании в 2015 году ужесточили наказание за “прославление терроризма” с использованием интернета. По данным организации Amnesty International, с 2015-го по 2017 год по этой статье были осуждены 84 человека, в то время как с 2011-го по 2013 год по ней были осуждены только 23 человека. Кроме того, с 2016 года все дела о терроризме рассматривают только в окружных военных судах. Дела по статье 205.2 в последнее время ведет преимущественно ФСБ. Действительно, фигурантами дел об оправдании терроризма после взрыва стали как минимум четыре человека, комментировавшие это событие.
307 Уголовного кодекса – о “заведомо ложном заключении эксперта”. Последнее обновление статьи об оправдании терроризма, существовавшей во Франции еще с 1881 года, произошло в 2014 году. Максимальное наказание по ней, как и в России, составляет семь лет лишения свободы.
Журналистку Светлану Прокопьеву обвинили в публичном оправдании терроризма за попытку проанализировать поступок анархиста Михаила Жлобицкого, взорвавшего себя в приемной ФСБ. По словам Гайнутдинова, рост уголовных дел по статье 205.2 обусловлен, с одной стороны, с международными обязательствами России по борьбе с терроризмом — необходима отчетность. С другой стороны, адвокат связывает это с необходимостью демонстрации ФСБ собственной важности, контролем за информационным пространством и внутренней отчетностью спецслужбы. «Я думаю, что если посмотреть по всем годам всю статистику, за что же людей привлекали, то большая часть [приговоров] будет за [высказывания про] ИГИЛ. Этого, я думаю, за последние годы больше, чем раньше — вот как раз как с Архангельском», — считает Кравченко. Обвиняемые по ней, так же, как и по другим террористическим статьям, попадают всписок террористов Росфинмониторинга.